Елена Ляпота - Все, что смог [СИ]

Ахматов громко расхохотался, полагая, очевидно, что выдал остроумный перл.

— Ты хочешь мою фирму?

— Не только, мой уважаемый Андрей Евгеньевич. Твоя контора стоит меньше, чем написанная сумма. Так что придется вам поделиться со мною денежками — теми самыми, что хранятся в Швейцарии на особых счетах. Да-да, не делайте такое страшное лицо. Я все про вас знаю. Три месяца добросовестно копал.

Мельник почувствовал, что сейчас задохнется, если не запустит в него чем-нибудь. Пресс-папье, например. Этой французской сувенирной дрянью.

— Да не переживай ты так, Мельник, — сочувственно сказал ему Ахматов, — Тебе я тоже кое-что оставлю. Все не возьму. И отель в Крыму, так уж и быть — не трону. Будешь отплясывать на пепелище с молодой зазнобой, если на таковую средства найдутся. А тот, что в Сочи, я забираю себе — типа бонуса за хорошую работу. Так и порешим.

— А не пойти бы тебе куда подальше? — взревел Мельник. Глаза его вдруг сделались красными, как у быка в самом разгаре корриды.

Но матадор оказался сильнее. У него был меч, острее которого была разве что бритва, которой Мельник мог полоснуть себя по горлу, не в силах вынести столь бесславного поражения.

— Подальше пойдешь ты! — зло ответил Ахматов. Разговор начал его утомлять. Мельник выглядел ужасно жалким, словно мышь, трепыхающая лапками на последнем издыхании. Ахматов — хитрый и скверный котяра — уже потерял к нему интерес.

— А если будешь сопротивляться, вспомни, кто у меня сейчас находится. Думаю, это хороший повод, чтобы соображать быстрее. А коли судьба дочери для тебя не важна — подумай о себе. О том, что налоговая полиция возбудила против тебя уголовное дело. Мой зять, между прочим, заместитель начальника налоговой полиции. Так что перекупить никого не удастся, из воды сухим не выйти. И связей у меня хоть отбавляй. В один прекрасный день проснешься, а твое хозяйство у тебя вокруг шеи намотано. Так что шутить да в игры со мной играть не смей.

— Хорошо, я согласен. Когда Марину отпустишь?

— Как оформим все документы — так сразу. И советую не тянуть. Ребята на меня работают шустрые, жизнью обозленные. В некоторых делах, ты понимаешь, я им не указ.

— В каких делах? — не понял Мельник.

— Да в том, что девка у тебя хорошенькая. Могут не устоять разок. Но это уж от тебя зависит. Будешь ли ты паинькой, али нет.

Мельник на всю жизнь запомнит этот день. День, в который он подписался под собственным приговором. Через полчаса его кабинет оккупировали юристы, совали ему какие-то бумажки. Мельник все подписывал, будто на автомате.

А поздним вечером, уже дома, он подошел к зеркалу в ванной и замер, тупо рассматривая собственное отражение. В пальцах его блеснуло лезвие — острое и тонкое, как перышко. Всего одно быстрое движение вдоль горла, и все проблемы Мельника останутся уже в другой жизни. Но стоит ли умирать, если он еще относительно молодой. Почти нищий, но ведь сумел же он подняться когда-то! С женой наверняка случится сердечный приступ, когда та найдет его на полу в ванной, истекшего кровью мертвеца.

Да и хрен с ней, с этой женой. Вот только дочку тогда они могут не отпустить. Позабавятся и чего доброго порежут на части. От Ахматова этого вполне можно было ожидать. Уж больно мерзкая и прожженная у него физиономия.

Нет, еще раз подумал Мельник, пожалуй, умирать не стоит.

Тем временем Златарев с Тубольцевым и еще несколько надежных ребят караулили офис и дом Бориса Ахматова. Может, появятся какие-то подозрительные лица, проследив за которыми, они выйдут на похитителей Марины или даже найдут ее саму.

Рассчитывать на переговоры о выкупе было нельзя. Слишком уж высока была смертность похищенных в подобных ситуациях. Златарев заметно нервничал по этому поводу.

Когда-то ведь он ее любил. И боль до сих пор не прошла: ржавым осколком осталась в сердце и зудит до сих пор.

Жаль только, что времени не было побольше разузнать об Ахматове. Если б можно было привлечь органы с их базой данных, дела складывались бы намного быстрее. Но Мельник скорее удавится, чем позволит себе разоблачить перед «мусорами» свои темные делишки.

На входе дежурили два солидных охранника с рациями. Конечно, если бы пришлось штурмовать, Тубольцев не сомневался, что сумеет их положить. Но штурмом здесь вряд ли поможешь. Приходилось играть в разведчиков.

Вокруг офиса стояла уйма машин. Отследить каждую было невозможно. Значит, требовалось вычислить, какая из них принадлежит Ахматову. Вариантов было два: методом тыка или методом кропотливого отбора — пробивая номера через знакомых в ГИБДД. Но это был пустой и ненужный труд. Время было дорого.

Если бы они хотя бы имели представление, как выглядит Ахматов. Златарев ни разу не встречался с ним лично — только с его заместителем. Тубольцев начал рыться в бардачке — на этот раз они сидели в его машине. Там было много всякого хлама, и Тубольцев раздраженно сопел, пока наконец не воскликнул:

— Ребята, есть идея.

— Что за идея? — поинтересовался Златарев.

— Видите, вон девчонки болтаются, курят? Они из офиса вышли, я заметил. Да и время обеденное…

— Ну и что?

— Я сейчас, — выпалил Тубольцев и выскочил из машины.

Златарев наблюдал, как тот подошел в девушкам, скорее всего, нацепив самую лучезарную из своих улыбок — он это может, гад, — и стал что-то рассказывать. Потом они вдруг наклонились над какой-то вещью в руках Тубольцева и рассматривали ее довольно долго. Потом еще некоторое время стояли, чесали языками, хихикали, — очевидно пытались произвести впечатление на Тубольцева. И он тоже старался: скалился на все тридцать два своих пока еще не выбитых зуба.

Потом одна из кумушек глянула на часы, обе всполошились и убежали в офис. Но Златарев успел заметить, как они обменялись номерами мобильных телефонов.

— Ну и что тебе там рассказали, Ромео? — ехидно спросил Златарев, когда Тубольцев вернулся в машину.

— Массу полезных вещей. Во-первых, Ахматов — человек принципиальный и злой. Во-вторых, он терпеть не может, когда в рабочее время занимаются посторонней ерундой. А в-третьих, Ахматов сейчас в офисе. Но скоро собирается уезжать.

— Ты так просто подошел и попросил: «Расскажите мне о вашем хозяине»?

— Да нет, я предложил им посмотреть каталог «Орифлейм».

— А что это за ерунда?

— Ну ты даешь, — улыбнулся Тубольцев, — этой фигней страдают все бабы. Сеструха моя каталог подкинула. На, говорит, Серега, может подарок какой любимой выберешь. Я ей сказал, что нет у меня никого, забери эту дрянь, но Анжелка все равно запихнула в бардачок. На всякий случай. Вот и пригодилось.

— Для чего? — не понял Златарев.

— Я представился распространителем косметики «Орифлейм», сунул им каталог, а дальше они сами разобрались. а я напросился зайти в офис, рассказать об этом дерьме. Помнишь, к девчонкам из бухгалтерии постоянно кто-то бегает, наваливает купить?

— Так это бабы бегают. А ты — мужик.

— Не скажи. К нам как-то паренек заходил, духи предлагал, витамины какие-то. Так что мужик прокатит. Тем паче бабу они бы сразу послали. А мне обещали позвонить, когда директор уедет, и мимо охранника провести.

— Во даешь, кобелина! — восхищенно воскликнул Златарев, — Я бы так не смог.

— А слабо за кобелину в нос получить?

— Не надо. Он у меня маленький, промахнешься еще.

Тубольцев, еле сдерживая улыбку, замахнулся, чтобы стукнуть Златарева шутки ради, но тот вдруг перехватил его руку и настороженно зашептал:

— Смотри, какой-то франт выходит. Важный такой. И качки с ним. Может, Ахматов?

— Тачку запомни.

Серебристо-серый «БМВ» приветливо мигнул шикарными фарами. Дверцы раскрылись, и фраер нырнул на заднее сидение. Качки направились к стоявшей сзади потрепанной черной «Тойоте».

— Точно, важная шишка.

Тут из офиса выбежало еще несколько человек. Все какие-то мелкие, суетящиеся, как муравьи. Они устроились в белом «Ниссане». После этого «БМВ» деловито развернулся и поехал прямо по улице. Небольшая делегация двинулась вслед за ним.

В этот же момент завибрировал мобильный Тубольцева, поставленный на виброзвонок. На экране крупными буквами было написано «ЖЕНЯ».

— Поклонницы синдиката «Тубольцев-Орифлейм»? — поддел его Златарев.

— Поехали, — отмахнулся Тубольцев.

— А как же девушки? Вдруг что еще узнавать придется?

— Тогда ты пойдешь, — сверкнул глазами Тубольцев.

«БМВ» Ахматова направлялось к офису Мельника. Тубольцев и Златарев прождали его битых два часа. После этого Ахматов отправился обратно к себе в офис, потом домой, и больше в этот день никуда не уезжал. К нему приезжали: шикарный лимонного цвета «Порше» привез двух длинноногих девиц в немыслимо коротких юбках. Потом еще какой-то «Джип». Златарев послал ребят следовать за ним, но они очень быстро позвонили и сообщили, что «Джип» поставлен в гараж, а пассажиры отправились в кабак.